Желая отомстить, султан Шихаб ад-Дин вновь стал готовиться к войне, и на этот раз он намеревался начать с нападения на Хорезм. Когда известие о его намерении достигло султана, он действовал с предосторожностями и решительностью и вернулся в Хорезм через пустыню. Таким способом он обогнал войско Гура, которое своей численностью превосходило муравьев или саранчу, и, прибыв в город, сообщил его жителям о приближении этой армии и возвестил об этом нежданном бедствии. Все население, внутренне закипая от неистового гнева, а внешне взволнованные опасностью унижения и поругания, единодушно и единогласно согласились дать противнику отпор и сражаться, оказывать сопротивление и не уступать, и все они /55/ стали вооружаться и запасать орудия войны — мечи и копья. Преподобный ими Шихаб ад-Дин из Хивака [882] , который был столпом Веры и оплотом государства, прилагал все усилия, чтобы смутить врага и отвратить его от их жен и их земли, и в своих проповедях дал разрешение на битву согласно старинному обычаю: «Тот, кто был погиб, защищая свою жизнь и свое имущество, считается наравне с мучеником». По этой причине рвение и устремления людей удвоились, и они все, как один, взялись за дело. Тем временем султан направил гонцов во все области Хорасана, чтобы созвать пехоту и кавалерию, обратившись также за помощью к гурхану. Он разбил лагерь на берегу Нузвара [883] , и в течение всего лишь нескольких дней туда собралось несколько тысяч человек, готовых к бою и сильных духом. А войско Гура, с таким множеством войск и слонов и таким грохотом и лязганьем оружия, что, пожелай они, и в равнину превратили бы Окс, а равнину — в кровавый Окс, встало лагерем напротив, на восточном берегу [884] . Султан Гура приказал им искать брод, чтобы на следующий день переправиться через реку и замутить источник наслаждений султана. И он начал расставлять слонов и наставлять людей, чтобы на рассвете следующего дня изготовить кубки войны из человеческих черепов. Но тут вдруг они получили сообщение о том, что Таянгу [885] из Тараза [886] , командующий армией каракитаев, подходит с войском, подобным пламени, а с ним — султан султанов из Самарканда. Когда народ слона [887] поняли, что Высший Господин спутал их планы и сражение не окончится дли них ни чем, кроме поражения, они вложили меч войны в ножны отступления и предпочли бежать, чем остаться; и, несмотря /56/ на досаду и бесчестье, согласно пословице:

Шихаб ад-Дин приказал своим людям ночью сжечь поклажу и залепить глаза сну; и от помрачения рассудка и из-за упрямства они перерезали сухожилия лошадям и верблюдам. Когда они повернули назад, султан бросился за ними вдогонку, как разъяренный лев или жеребец, почуявший соперника, и преследовал их до самого Хазар-Асфа, где они повернулись и вступили в бой. Войско султана атаковало их правое крыло, и знамена Гуридов были опрокинуты, а удача от них отвернулась. Многие из их эмиров и вождей попали в оковы неволи, а оставшиеся побрели спотыкаясь через безводную пустыню, «подобно тому, кого соблазнили шайтаны на земле» [888] . Войско Хорезма в ярости продолжало следовать за ними по пятам, как жеребцы преследуют кобылиц, пока с помощью низких уловок они не миновали Саифабад [889] . Султан, окруженный милостивой щедростью и утопающий в щедрой милости, вернулся назад с богатой добычей, слонами, и верблюдами, и лошадьми; и Благосклонная Фортуна заставила человеческие сердца возликовать, произнеся языком Высшего Блаженства такие слова: «обещал вам Аллах обильную добычу, которую вы возьмете, и ускорил Он вам это» [890] . Султан устроил в Хорезме пир, и один придворный попросил Фирдаус из Самарканда, поэтессу, прочесть приличествующее случаю четверостишье. Она произнесла следующую импровизацию:

А что до армии Гура, то когда они достигли Андхуда [892] , они увидели то, что должны были увидеть; ибо войско китаев обогнало их /57/ и окружило со всех сторон. И с рассвета и до заката обе стороны бились мечами и копьями, и многие были убиты. На следующий день, когда знамя солнца поднялось на стенах горизонта, а солнечные дозорные появились из-за восточного занавеса, воины китаи явили свою отвагу и бросились в бой все как один. Шея сопротивление их врагов была сломлена, а руки борьбы связаны; все, кто остался от их армии, числом пятьдесят тысяч человек, были убиты в бою, и султан Шихаб ад-Дин оказался среди них один, а с ним около ста человек. Он хитростью укрылся в цитадели Андхуда, но китайское войско пробило отверстие в стене, и его уже вот-вот должны были схватить, но тут султан Самарканда прислал ему следующее письме: «Ради чести ислама я не желал бы, чтобы мусульманский султан попал в западню неверных и был бы убит их руками. Поэтому тебе надлежит предложить за себя выкуп и отдать все, что ты имеешь, — слонов, и лошадей, и движимое, и недвижимое имущество. Под этим предлогом я попытаюсь походатайствовать за тебя перед этими людьми и получить их согласие». Султан Шихаб ад-Дин предложил в качестве выкупа все, что имел, и вмиг было щедро рассыпано содержимое всех сокровищниц и арсеналов. Путем бессчетных ухищрений он добился освобождения при посредничестве султана Самарканд и сохранил свою жизнь тогда, когда «не было это временем бегства» [893] .

Когда султан Гура прибыл в свою страну без войска и сокровищ, покрытый тысячей пятен позора, султан послал к нему одного из своих царедворцев со следующими словами: «Это твои люди были причиной этой вражды, а "тот, кто нападает, более виновен", но с этого дня давай же следовать тропою согласия, а дорога раздора пусть будет перекрыта». Шихаб ад-Дин, со своей стороны, подтвердил условия мира страшными клятвами и обязался помогать и оказывать поддержку султану, когда бы он ни приказал; и об этом между двумя султанами был заключен договор. Однако два месяца спустя часть армии Гура собралась в пределах Талакана, и Тадж ад-Дин Занги, который был зачинщиком мятежа, совершил нападение на Марв-ар-Руд (в результате чего ему было суждено лишиться головы), заманил сборщика налогов (ʽāmil) в ловушку смерти, и начал усиливать гнет, и чинить жестокости, и забирать деньги. Известие об этом достигло султана, и он послал Бадр ад-Дина Чагира из Мерва и Тадж ад-Дина Али из Абиварда, чтобы усмирить этих нарушителей спокойствия. После сражения Занги, вместе с десятью эмирами, были в цепях отправлены в Хорезм, где в наказание за из поступки их головы — да минует это моих слушателей! — были отделены от их тел. Волнение, вызванное этими беспорядками, улеглось, и в королевстве установился мир.